Неточные совпадения
— Вот что, мать, — проговорил старец, — однажды древний великий
святой увидел во
храме такую же, как ты, плачущую мать и тоже по младенце своем, по единственном, которого тоже призвал Господь.
Когда же церковь хоронила тело его, уже чтя его как
святого, то вдруг при возгласе диакона: «Оглашенные, изыдите!» — гроб с лежащим в нем телом мученика сорвался с места и был извергнут из
храма, и так до трех раз.
Соломонов
храм — построенная Библия, так, как
храм святого Петра — построенный выход из католицизма, начало светского мира, начало расстрижения рода человеческого.
Не слышен здесь житейский шум,
Прохлада, тишина
И полусумрак… Строгих дум
Опять душа полна.
Святых и ангелов толпой
Вверху украшен
храм,
Порфир и яшма под ногой
И мрамор по стенам…
И видит Пахомовна: перед нею
святая обитель стоит, обитель стоит тихая, мужьми праведными возвеличенная, посреде ее златые главы на
храмах светятся, и в тех
храмах идет служба вечная, неустанная. Поют тамо гласами архангельскиими песни херувимские, честное и великолепное имя Христово прославляючи со отцем и
святым духом и ныне и присно и во веки веков. Аминь.
— Это жгут, которым задергивалась завеса в
храме Соломона перед
святая святых, — объяснила gnadige Frau, — а под ней, как видите, солнце, луна, звезды, и все это символизирует, что человек, если он удостоился любви божией, то может остановить, как Иисус Навин [Иисус Навин — вождь израильский, герой библейской книги, носящей его имя.], течение солнца и луны, — вы, конечно, слыхали об Иисусе Навине?
«Аз же множеством милости твоея вниду в дом твой, поклонюся
храму святому твоему во страсе твоем»; на паперти надписи гласили с левой стороны: «Путь заповедей твоих текох, егда расширил еси сердце мое»; с правой: «Законоположи мне, господи, путь оправданий твоих и взыщи их вину».
«А что же мне нужно? и что это такое я отыскиваю?.. Какое зачало? Какой ныне день?» — соображает Ахилла и никак не добьется этого, потому что он восхъщен отсюда… В ярко освещенном
храме, за престолом, в светлой праздничной ризе и в высокой фиолетовой камилавке стоит Савелий и круглым полным голосом, выпуская как шар каждое слово, читает. «В начале бе Слово и Слово бе к Богу и Бог бе Слово». — «Что это, господи! А мне казалось, что умер отец Савелий. Я проспал пир веры!.. я пропустил
святую заутреню».
Темно-голубые небеса становились час от часу прозрачнее и белее; величественная Волга подернулась туманом; восток запылал, и первый луч восходящего солнца, осыпав искрами позлащенные главы соборных
храмов, возвестил наступление незабвенного дня, в который раздался и прогремел по всей земле русской первый общий клик: «Умрем за веру православную и
святую Русь!»
Впереди всей рати понизовской ехал верховный вождь, князь Дмитрий Михайлович Пожарский: на величественном и вместе кротком челе сего знаменитого мужа и в его небесно-голубых очах, устремленных на
святые соборные
храмы, сияла неизъяснимая радость; по правую его руку на лихом закубанском коне гарцевал удалой князь Дмитрий Мамстрюкович Черкасский; с левой стороны ехали: князь Дмитрий Петрович Пожарский-Лопата, боярин Мансуров, Образцов, гражданин Минин, Милославский и прочие начальники.
— Должны! Так говорят и старшие, только вряд ли когда запорожский казак будет братом поляку. Нечего сказать, и мы кутили порядком в Чернигове: все божье, да наше! Но жгли ли мы
храмы господни? ругались ли верою православною? А эти окаянные ляхи для забавы стреляют в
святые иконы! Как бог еще терпит!
В эту минуту общего восторга разверзлись западные двери соборного
храма Преображения господня, и печерский архимандрит Феодосий, в провожании многочисленного духовенства, во всем облачении, со
святыми иконами и церковными хоругвями, вышел на городскую площадь.
Над ним ясные небеса… кругом толпится народ… радость на всех лицах… тихое, очаровательное пение раздается в
храмах господних; вдали, сквозь тонкий туман на северо-востоке, из-за стен незнакомой ему
святой обители показывается восходящее солнце…
Страшно ему вдруг сделалось за свою грешную душу, за смелость, с какой он вошел в
святой божий
храм, за свое грешное бессилие, точно постригали его, а не безвестного служку Герасима.
Я б хотел пред
святым предвечным
храмом мужем вам быть: так тогда я, хоть завсегда млаже себя перед вами считая, все-таки мог бы по крайности публично всем обличить, сколь я у своей жены почтением своим к ней заслуживаю…
«Дух мой ко
храму, ко
храму святому твоему…» — покорно возглашают молодые голоса.
Если вы, любимые сыны счастия, хотите доказать Провидению свою признательность за дары Его; если чувствительное сердце ваше имеет нужду излиться в благотворениях, то не на стогнах ищите предмета для оных — там нередко вредная праздность одевается рубищем бедности, чтобы обмануть жалость и сострадание; но спешите в сей
храм добродетели, принести ей чистые жертвы уделением вашего избытка, ибо Екатерина позволила вам благотворить вместе с Нею; там каждый дар ваш процветет и украсится сторичным плодом для
святой пользы человечества.
Губернаторы сидели в своих центрах, как царьки: доступ к ним был труден, и предстояние им «сопряжено со страхом»; они всем норовили говорить «ты», все им кланялись в пояс, а иные, по усердию, даже земно; протопопы их «сретали» с крестами и
святою водою у входа во
храмы, а подрукавная знать чествовала их выражением низменного искательства и едва дерзала, в лице немногих избранных своих представителей, просить их «в восприемники к купели».
Город стоит на правом, крутом берегу, а мы стали на левом, на луговом, на отложистом, и объявился пред нами весь чудный пеозаж: древние
храмы, монастыри
святые со многими
святых мощами; сады густые и дерева таковые, как по старым книгам в заставках пишутся, то есть островерхие тополи.
И вот, благословясь, я раздавала
По
храмам Божьим на помин души,
И нищей братье по рукам, в раздачу,
Убогим, и слепым, и прокаженным,
Сиротам и в убогие дома,
Колодникам и в тюрьмах заключенным,
В обители: и в Киев, и в Ростов,
В Москву и Углич, в Суздаль и Владимир,
На Бело-озеро, и в Галич, и в Поморье,
И в Грецию, и на
святую Гору,
И не могла раздать.
На заре утренней раздалось
святое пение в Софийском
храме.
Не только воинскою славою обязаны вы государям русским: если глаза мои, обращаясь на все концы вашего града, видят повсюду златые кресты великолепных
храмов святой веры, если шум Волхова напоминает вам тот великий день, в который знаки идолослужения погибли с шумом в быстрых волнах его, то вспомните, что Владимир соорудил здесь первый
храм истинному богу, Владимир низверг Перуна в пучину Волхова!..
Из пансиона скоро вышел он,
Наскуча всё твердить азы да буки,
И, наконец, в студенты посвящен,
Вступил надменно в светлый
храм науки.
Святое место! помню я, как сон,
Твои кафедры, залы, коридоры,
Твоих сынов заносчивые споры:
О боге, о вселенной и о том,
Как пить: ром с чаем или голый ром;
Их гордый вид пред гордыми властями,
Их сюртуки, висящие клочками.
Святая кровь лилась на порогах
храмов.
Унылый звон колоколов
Созвал уж в
храм святых отцов...
То же, что этот работник, делают люди, которые молятся
святым угодникам, прося их заступиться за них перед богом, и то же делают, когда хотят задобрить бога лампадами и всякими жертвами, постройками
храмов и восхвалениями его.
Вот что писал Сенека своему другу: «Ты хорошо делаешь, любезный Люциний, что стараешься сам своими силами держать себя в хорошем и добром духе. Всякий человек всегда может сам себя так настроить. Для этого не нужно подымать руки к небу и просить сторожа при
храме пустить нас поближе к богу, чтобы он нас расслышал: бог всегда близко к нам, он внутри нас. В нас живет
святой дух, свидетель и страж всего хорошего и дурного. Он обходится с нами, как мы обходимся с ним. Если мы бережем его, он бережет нас».
— А ежели по молитвам отца нашего Амвросия, имеющего дерзновение обращаться с ходатайством к Отцу Небесному, когда-нибудь, рано ли, поздно ли, войдете вы в ограду
святой церкви, на что имею полную надежду, соорудите тогда хоть придел во имя его, а ежели достанет средств, то и новый
храм.
На Пасху, на Рождество Христово, на Богоявление Господне, на Происхождение честных древ животворящего креста, а также на Успение Пресвятыя Богородицы —
храм у нас в этот день, и на дни памяти преподобного отца нашего Стефана Савваита и священномученика Феодора, архиепископа александрийского — приделы сим угодникам Божиим устроены при нашем
храме, — во все оные праздники здешние помещики, господа Луповицкие, принимают нас с животворящим крестом и со
святой водой с достодолжным благоговением и, могу сказать, с радостью.
Достаточно половины этого бруска, чтобы стереть с поверхности
храм Святого Петра.
Иван Прокофьич укрепил в нем эту нелюбовь; но сам если не часто говорил о Боге, то жил и действовал по правде,
храм Божий почитал и умер, причастившись
святых тайн.
— Тиi богомулы, що у лавру до
святых поприходили, — говорил он, — тих я до себе затягти не можу, не про те, що мiй
храм такiй малесенькiй, а про те, що лавра на такiм пути, що ii скрiзь видно. Од них вже нехай лавриковi торгуют. А що до подольских, або до Десятинного, то ciи вже нехай co6i пальци поссуть, як я им дам що уторгувати и необiбраних богомулiв спущу им.
— Идить же, идить до
храму святого… усходьте… я вам одну таку святыньку покажу, що нiде ii не побачите.
— Какие проказники! А я через это, вообразите, несколько молебнов подряд отстоял, но жида все-таки надул. Он ждал меня у общей двери, а я с знакомым батюшкой утек через
святой алтарь и, кстати, встретил Лиду. Она была расстроена, и я, чтоб ее развеселить, все рассказал ей, как попался Олимпии, а потом жидам и, наконец, насилу спасся через
храм убежища. Она развеселилась и зашла со мною выпить чашку шоколаду.
— Да, я обезумел! — воскликнул он, — воображение затмило мне рассудок, самолюбие погубило во мне все доброе, все
святое; не
храм господу хотел я строить, а себе, не пречистой — хотел в нем себе поклонения!..
— Слава тебе, Господи! Вот и Аркадьевский монастырь, вот Никола на Мостицах, вот Лисья горка, вот Городище, а вот и
храм нашей матушки-заступницы
святой Софии! — радостно восклицали русские дружинники, возвращавшиеся из Ливонии с богатою добычею и увидевшие издали куполы и крыши родных церквей, позолоченные лучами зимнего солнца.
Архиепископ, молча, не взглянув на народ, не удостоив его благословения и не допустив приложиться к Животворящему Кресту, прошел к соборному
храму Святой Софии, помолился у золотых врат [Так называются медные, вызолоченные ворота, по народному преданию, вывезенные из Корсуни или Херсонеса, — они находятся на западной стороне церкви, — знаменитая древняя редкость, сохранившаяся до последний дней.] его.
Растроганный народ начал молиться почивающим в
храме мощам святителя Никиты, печерского затворника; благоверного князя Владимира Ярославича и
святой благоверной княгини Анны, матери его; приложился к Евангелию, писанному
святым Пименом, и иконам Всемилостивого Спаса и премудрости Божьей — Петра и Павла, затем вышел на паперть, поклонился праху архиерея Иоакима и, освобожденный и успокоенный пастырским словом, мирно разошелся по домам.
Величественную и стройную картину представлял из себя
храм святой Софии, основанный князем Владимирским, сыном Ярослава Великого, оставшийся доныне единственным памятником древнего Новгорода, когда благочестивый архиепископ, облаченный в крещатую ризу, с паствой своей преклонил колена перед алтарем и клир умилительно запел молитву: «Царю небесный».
Другая историческая драгоценность этого
храма — напрестольный серебряный крест, очень древний, имеющий четыре конца, каждый в виде трех полукругов, соединенных между собою. В кресте находятся многие частички мощей
святых. Крест этот принадлежал Петру Великому, от него перешел к Елизавете Петровне, а ею пожертвован перед освящением
храма.
Отворили
храмы святые, подняли образа чудотворные, служители Божии преклонили колена и начали упрашивать силы небесные о здоровье матушки нашей великой княгини, но знать Богу не угодно было ниспослать ей милостей Своих — тело ее почернело, как вороново крыло, и отекло так, что и рассказать невозможно.
По преданию известно, что находящаяся в этом
храме икона с древних времен составляла собственность, цареградских патриархов, и один из них,
святой Афанасий, посетив в 1656 году царя Алексея Михайловича в Москве, поднес ему эту икону, и она с тех пор находилась во дворце, благоговейно почитаемая и называвшаяся фамильною.
Вскочивший Николай Павлович быстро поддержал ее и бережно довел до стула, стоявшего в глубине церкви. В последней царил таинственный полумрак, усугубляемый там и сям мерцающими неугасимыми лампадами, полуосвещающими строгие лица
святых угодников, в готические решетчатые окна лил слабый сероватый свет пасмурного дня, на дворе, видимо, бушевал сильный ветер, и его порывы относили крупные дождевые капли, которые по временам мелкою дробью рассыпались по стеклам, нарушая царившую в
храме благоговейную тишину.
Антон стал рассматривать чертежи. Что он увидел, того язык не перескажет. Может быть, творение, подобное
храму святого Петра в Риме, может быть, пантеон христианский, Божественную комедию, сложенную из камня. Знакомый с высокими произведениями художества в Италии, приготовив свое воображение к чему-то необыкновенному, он увидел, что создание Аристотеля перегнало и воображение, и существенность. Долго стоял он перед рисунками, не быв в состоянии дать отчет в своих впечатлениях.
На Большом посаде сгорели Тверская, Дмитровка до Николо-Греческого монастыря, Рождественка, Мясницкая до Флора и Лавра, Покровка до несуществующей теперь церкви
святого Василия с многими
храмами, причем погибло много древних книг, икон и драгоценной церковной утвари.
Он действительно прямо из своих покоев прошел в церковь внутренним ходом, надев простое монашеское платье. Увидев, что чернь стремится в
храм, Амвросий приобщился
святых тайн и затем спрятался на хорах церкви. Бунтовщики кинулись в алтарь и стали всюду искать свою жертву.
Действительно, это свидание на мистически настроенного Зарудина произвело отрадное впечатление, он был почему-то глубоко убежден, что оно, несмотря на последние слова Натальи Федоровны, далеко не последнее, он, проводив графиню, снова вернулся в церковь
святого Лазаря и там горячо благодарил Бога за неизреченную благость, явленную ему избранием его другом-охранителем несчастной, безумно любимой им женщины, он видел в этой встрече в
храме доказательство именно этой воли Провидения.
Софья стала защищать меня, говоря, что такой
храм будет на удивление чужеземцам, что в самом Константинополе церковь в честь ее
святой едва ли будет равняться с ним красотою и величием.
Полотяный
храм святого Сергия с иконой Богоматери остался на месте неприкосновенным, и царь Федор в ознаменование своей благодарности основал на этом месте монастырь и назвал его, во имя Богоматери, Донским.
Но везде мысль о тебе меня не покидала; на пути, в
храмах божьих, у
святых гробниц ты был со мною; везде молилась о тебе, о твоем здоровье, о твоей любви ко мне.